Космический патруль - Страница 7

Мешок с рюкзаком и гражданской одеждой Мэтта лежал на верхней койке. Мэтт снял его оттуда и поставил на пол.

— Что это значит, тебе на койку? — возмутился Текс. — Вы должны разыграть, кому спать на нижней койке.

— Я пришел сюда первым, вот и занял нижнюю койку, — равнодушно пожал плечами парень.

Текс свирепо оскалил зубы. Заметив это, Мэтт постарался успокоить его. — Не надо, Текс, — сказал он. — Мне больше нравится спать на верхней койке. Между прочим, — повернулся он к юноше, — меня зовут Мэтт Додсон.

— А меня — Жирар Берк.

Комната была неплохой, но скромно обставленной. Дома Мэтт спал в водной постели, но ему приходилось спать и на матрасе — в летнем лагере. Боковая дверь вела в освежитель, оборудованный самым современным образом, но без чего-либо лишнего. Мэтт с удовольствием заметил, что в душевом отделении был робот-массажист. На полке не было маски для бритья, но бриться Мэтту было пока нетрудно.

Заглянув в свое отделение шкафа, Мэтт обнаружил пакет со своим серийным номером. Внутри лежало два комбинезона, две смены белья и вторая пара космических ботинок. Он уложил все это вместе с остальными вещами, затем взглянул на Текса.

— А чем займемся теперь?

— Прогуляемся по зданию.

— Отлично. Может быть, осмотрим «Килрой».

Берк щелчком отбросил окурок сигареты в сторону двери.

— Подождите минуту. Я пойду с вами. — Он исчез за дверью туалета.

— Давай пошлем его к черту, а, Мэтт? — предложил Текс тихим голосом.

— Неплохая идея. Но мне хотелось бы найти с ним общий язык, Текс.

— Ну что ж, может быть, он не выдержит завтрашних испытаний.

— Или я, — печально улыбнулся Мэтт.

— А может быть, я. Ладно, ты прав, Мэтт, потерпим. Между прочим, ты не думал о том, чтобы подыскать себе постоянного товарища по комнате? Хочешь, будем жить вместе?

— Согласен. — Они пожали руки.

— Я очень рад, что мы решили этот вопрос, — продолжал Текс. — Меня поселили с хорошим парнем, но у него нашелся соотечественник, с которым он хотел бы жить в одной комнате. Зашел к нему перед ужином. Они сели рядом и принялись болтать на хиндустани. Я ничего не понял и чувствовал себя не в своей тарелке. Затем они переключились на бейсик — решили, что так будет более вежливо по отношению ко мне, и мне стало еще хуже.

— Ты не похож на нервного парня, Текс.

— Это только на первый взгляд. Мы все — Джермэны — очень чувствительные люди. Возьми моего дядю Боди. Один раз он пришел на ярмарку посмотреть на бега и так разволновался, что вскочил между оглоблями гоночной качалки, помчался по кругу и выиграл два забега перед тем, как его догнали и выбросили вон.

— Шутишь!

— Честное слово. Впрочем, никакого приза он не выиграл. Его дисквалифицировали — это были забеги для двухлеток, а он оказался куда старше.

Берк присоединился к ним в коридоре, и втроем они направились в сторону купольного зала. Такая же идея пришла в голову нескольким сотням других кандидатов, однако администрация предвидела такую возможность. У лестницы, ведущей в шахту, где лежал разбившийся «Килрой», стоял курсант, который пропускал желающих группами по десять человек, причем в сопровождении курсанта. Берк взглянул на вытянувшуюся очередь.

— Элементарный арифметический подсчет говорит, что ждать не имеет смысла, — заметил он.

Мэтт заколебался. — Давай подождем, Мэтт, — вмешался Текс. — Может быть, кому-нибудь надоест ждать.

— Ну что ж, ждите, — пожал плечами Берк и пошел прочь.

— Ты знаешь, Текс, по-моему, он прав, — произнес Мэтт с сомнением в голосе.

— Конечно, прав, — кивнул Текс, — но ведь нам удалось избавиться от него, верно?

Весь зал представлял собой мемориальный музей Патрульной Службы. Юноши проходили мимо экспонатов: вот бортовой журнал первого космического корабля, совершившего полет к Марсу, фотография взлета космолета, отправившегося в экспедицию на Венеру, которая закончилась катастрофой, модели немецких ракет, которые применялись во время Второй Глобальной войны, карандашный набросок карты обратной стороны Луны, найденный в обломках «Килроя».

Они подошли к нише, задняя стена которой представляла собой огромную стереофотографию освещенной ослепительными лучами Солнца лунной поверхности на фоне черного неба, усеянного звездами, и родной Земли среди них.

На первом плане стоял молодой человек, одетый в старомодный космический скафандр. Через прозрачный пластик шлема были отчетливо видны черты его лица — улыбающийся рот, веселые глаза и густые русые волосы, коротко подстриженные в стиле конца прошлого века.

Под фотографией виднелась надпись: Лейтенант Эзра Далквист, один из тех, кто положил начало славным традициям Патрульной Службы. 1966 — 1996 гг.

— Где-нибудь рядом должно быть написано, почему этому лейтенанту оказала такая честь, — прошептал Мэтт.

— Что-то не видно, — прошептал в ответ Текс. — А почему ты говоришь шепотом?

— Нет, я не говорю ше… Впрочем, действительно. В конце концов, он не может слышать нас, правда? А, смотри, вот фонограмма!

— Чего ты ждешь? Нажми на кнопку.

Мэтт нажал на кнопку, и ниша наполнилась звуками Пятой симфонии Бетховена. Музыка постепенно стихла, и раздался голос диктора: «Сначала Патрульная Служба была укомплектована офицерами, посланными всеми странами, которые составляли тогда Западную Федерацию. Некоторые офицеры были честными и преданными своему делу, тогда как другие — нет. В 1996 году был день, одновременно позорный и славный в истории Космической Патрульной Службы, когда была сделана попытка осуществить государственный переворот — так называемый Мятеж Полковников. Группа высокопоставленных офицеров, действуя с военной базы на Луне, попыталась захватить власть над всем миром. Заговор мог бы оказаться успешным, если бы не лейтенант Далквист. Он вывел из строя все атомные ракеты в арсенале базы, вывернув из них взрыватели и удалив заряды. Однако при этом он получил такую дозу радиации, что скончался от ожогов.» Диктор замолчал, и снова послышалась негромкая музыка — на этот раз отрывок «Валгалла» из «Гибели богов».